Поющий сердцем. Леонид Осипович Утесов

До десяти лет молодой Лазарь мечтал стать пожарным или моряком. Впоследствии он признавался, что никогда не грезил театром и даже не ходил в него: «Театр был вокруг меня — бесплатный, своеобразный, веселый. Театр, в котором непрерывно шла только одна постановка — человеческая комедия. И звучала она подчас трагически». Несмотря на сложное материальное положение, Осип Клементьевич мечтал дать детям хорошее образование. Благодаря его усилиям юный Утесов в 1904 году был устроен в коммерческом училище крупного одесского мецената Файга. В отличие от прочих реальных гимназий это заведение в отношении евреев не придерживалось допустимой трехпроцентной нормы. Однако имелось в нем другое оригинальное правило — родители-евреи, определявшие в заведение своего ребенка, были обязаны привести еще одного — русского мальчика православного исповедания — и оплатить учебу обоих. Таким образом, вместе с Лазарем учиться отправился соседский сын.

Среди преподавателей училища Файга было много представителей русской интеллигенции. Директором же заведения являлся знаменитый в Одессе профессор Новороссийского университета Александр Федоров — большой поклонник музыки и автор оперы «Бахчисарайский фонтан». Благодаря его стараниям в училище был организован оркестр щипковых инструментов, симфонический оркестр, хор и драматический кружок. В этом месте Лазарь Вайсбейн научился играть на скрипке и пикколо-балалайке, с удовольствием пел в хоре. Однако окончить училище он так и не сумел. Причиной стало поведение Лазаря, доводившего своими проделками преподавателей до белого каления. «Прощальным бенефисом» явилась выходка с учителем Закона Божьего. Закрыв шторы и отловив в темноте батюшку, Утесов вместе со своими товарищами измазал его чернилами и мелом. Этот день стал последним в ученической карьере Лазаря — с «волчьим билетом» он был лишен возможности поступления в другие учебные заведения, и образование его так и закончилось на шести классах училища Файга.

Настоящей же школой для будущего артиста стала сама Одесса. Именно в то время в душе у парнишки поселилась неистребимая тяга к музыке. В большом портовом городе, где жили люди самых разных национальностей, со всех сторон звучали русские, неаполитанские, украинские, греческие, еврейские и армянские песни. Помимо музыки Лазарь увлекался гимнастикой и футболом, а также популярной в те годы французской борьбой. В этом виде спорта он сумел достичь крупных результатов, и даже принимал участие в местных чемпионатах. А вскоре на Куликовом поле заработал балаганный цирк борца Ивана Бороданова. Юный Лазарь быстро познакомился со всеми актерами, и Иван Леонтьевич предложил юноше поработать у него. Предложение без промедления было принято. Вайсбейн работал зазывалой, помощником клоуна, гимнастом. Перед отъездом на гастроли Лазарь сказал родителям: «Я стану настоящим артистом, и вы будете мною гордиться». Однако в Тульчине новый работник цирка внезапно слег с воспалением легких. Балаган Бороданова отправился гастролировать дальше, а юноша после выздоровления перебрался в Херсон, где некоторое время работал в лавке скобяных товаров своего дяди Наума.
После возвращения в родную Одессу, Лазарь ходил вместе с рыбаками на лов, а в один прекрасный день познакомился с местным артистом, представившимся ему как Скавронский. Тот сказал парню: «Ты, бесспорно, артист, однако, как, скажи на милость, играть с твоей фамилией?». После этого юный Вайсбейн задумался об артистическом псевдониме. Согласно легенде прозвище «Утесов» пришло ему на ум, когда он смотрел на прибрежные скалы с рыбацкими хижинами. Впоследствии Леонид Осипович писал: «Наверное, сам Колумб, открыв Америку, не испытывал такой радости. И по сей день, я вижу, что не ошибся — ей-богу, фамилия моя мне нравится. И не только мне». А вскоре (шел уже 1911 год) Скавронский предложил ему сыграть в миниатюре под названием «Разбитое зеркало». Это незамысловатое, однако удивительно смешное произведение часто исполняли в цирке, и юноша хорошо знал его. В ней офицерский денщик разбивал зеркало и, боясь наказания, вставал в раму, принимаясь точно имитировать мимику и движения своего господина. Это требовало тщательной подготовки, однако Утесов мгновенно освоил номер, с невероятной ловкостью воспроизводя все, что показывал Скавронский.

Первое официальное выступление Утесова прошло в дачном месте под Одессой — театре на Большом Фонтане. Несмотря на успешный дебют, новые предложения появляться не спешили, но Скавронский вскоре познакомил юношу с прибывшим в поисках артистов антрепренером из Кременчуга. Так Леонид Осипович оказался в этом городе с шестидесятью пятью рублями жалования. Первым спектаклем, предложенным гастролерам из Одессы, стала одноактная оперетта под названием «Игрушечка». Утесову в ней было поручено сыграть роль восьмидесятилетнего графа. Леонид Осипович вспоминал: «Настоящих графов я отродясь не видел, играть в целом не умел, опыта не было никакого. Думал, как только появлюсь на сцене — зрители поймут, что я самозванец». Однако Утесова выручил талант — первая профессиональная репетиция в его жизни прошла блестяще. Он писал: «Стоило мне только перейти порог сцены, как что-то подхватило, понесло. Внезапно я почувствовал себя старым. Ощутил все восемьдесят прожитых лет, ощущение, когда проклятые кости не желают разгибаться».

Свою первую главную роль Утесов сыграл в кременчугском театре в 1912 году. Спектакль назывался «Угнетенные и невинные», и хотя сама драматургия постановки не представляла особого интереса, Утесов много и увлекательно танцевал и пел, и пресса отметила его блистательную игру. В жизни Леонида Осиповича наступило время становления в качестве актера — с утра и до начала вечернего представления шли репетиции, он был задействован сразу в нескольких постановках, и работы было невпроворот. Позднее Утесов писал: «Успех, неожиданно свалившийся на мою неокрепшую голову, чувство беспредельной самоуверенности, еще более укреплявшееся этим успехом, все время держали меня в каком-то взвинченном, приподнятом состоянии. Меня распирало от удовольствия, от счастья, от гордости».

Летом 1913 молодой Утесов возвратился в Одессу. Возвратился, к слову, победителем — в театральной среде разошлись новости о сыгранных им ролях и уже вскоре Леонида Осиповича пригласили в Одесский Летний театр миниатюр с окладом в шестьдесят рублей. В Кременчуге в последние месяцы ему платили больше ста рублей, однако это не смутило Утесова, желавшего лишь одного — выступать. И Леонид Осипович с головой погрузился в работу. К тому времени он уже хорошо понимал, что истории, которые зрители с удовольствием принимают сегодня, завтра уже будут им неинтересны и скучны. В связи с этим Утесов сформулировал для себя принцип: «Каждое выступление обязано быть или новым, или обновленным». Существуют рассказы о репетициях Утесова, проводимых им на улицах города. Останавливая незнакомого человека, артист отводил его в какое-нибудь спокойное место и показывал свой новый номер. Если человек не смеялся, то актер знал — либо рассказ неинтересный, либо исполнение никудышное.

В 1914 во время кратковременного турне в город Александровск (ныне Запорожье) Утесов познакомился с молодой актрисой Еленой Ленской. У них закрутился роман, и вскоре они поженились. Впоследствии Елена Осиповна отказалась от карьеры актрисы, чтобы сосредоточить внимание на доме и муже. Утесов искренне любил супругу, он писал: «Я всегда поражался, каким образом при стольких ударах судьбы эта маленькая женщина сумела не только сохранить бодрость духа, но и готовность одарить всех и каждого своей добротой». После свадьбы молодожены решили выступать вместе, и эта идея оказалась удачной. Их выступления пользовались огромным успехом, а слава о молодых артистах разнеслась по всему югу страны. И однажды один антрепренер из Феодосии предложил Утесову и Ленской уехать в Крым. Супруги согласились, Утесов вспоминал позднее об этом времени: «В Феодосии я был счастлив, как никогда. Гуляя с Еленой Осиповной по дивным улочкам, я твердил: «Боже, как прекрасно жить на свете!».

Однако счастье их в солнечном и тихом городе длилось недолго — в августе 1914 в Феодосию пришла весть о начале войны. Утесов в срочном порядке отвез супругу в Никополь, а сам отправился в Одессу. Жизнь в городе уже успела измениться — заводы и порт не работали, черноморская торговля прекратилась. Когда в Одессе узнали о прибытии Утесова, его стали нарасхват приглашать в разные театры. Леонид Осипович устроился в два театра миниатюр, а спустя пару месяцев к нему домой пришла повестка. О том, чтобы уклониться от службы речь не шла, отец артиста сказал ему: «Не возвращаются лишь с того света. Война до Одессы не дойдет, а ты вернешься — я в это верю». Утесову крупно повезло, служил он в тыловой части, расположенной в деревеньке неподалеку от Одессы. 14 марта 1915 он узнал, что стал отцом — у него родилась дочь Эдит.

В конце 1916 у Утесова обнаружили болезнь сердца, и Леонид Осипович получил трехмесячный отпуск. Это время было потрачено им с пользой — он устроился в харьковский театр миниатюр с огромным по тем временам окладом в тысячу восемьсот рублей. Показывал артист свой старый репертуар — юмористические рассказы, миниатюры, куплеты. Играл с вдохновением, наслаждаясь возможностью делать любимое дело. Возвращаться в казарму ему не пришлось, в одно прекрасное утро Утесова разбудили звуки «Марсельезы» — Харьков встречал Февральскую революцию. После окончания контракта Леонид Осипович вернулся домой. В семье также произошли радостные перемены. С каторги возвратился брат жены — ярый революционер, а из эмиграции вернулась сестра Леонида Осиповича со своим мужем. Была и еще одна новость — отмена черты оседлости. Отныне «география» актерской деятельности Утесова расширилась. Летом 1917 он получил приглашение из Москвы — выступать в кабаре при ресторане «Эрмитаж» знаменитого шеф-повара Люсьена Оливье. И, разумеется, он поехал. В столице одесский артист выступал с рассказами и куплетами. Несмотря на то, что представления нравились публике, сам артист чувствовал себя неуютно. После Одессы город казался Леониду Осиповичу слишком уравновешенным, пресным. По окончанию летних гастролей Утесов перебрался в театр Струйского, оказавшийся для него еще одной загадкой. Зал театра заполняли рабочие, ремесленники и мелкие купцы. Утесова принимали с откровенным холодком, а то, что в его родном городе всегда вызывало смех или веселое оживление, здесь не встречало ни отклика. Леонид Осипович писал: «Признаюсь, состязания этого я не выдержал — не закончив сезона, вернулся домой в Большой Ришельевский театр. Мысль о непонимании меня москвичами сидела в голове гвоздем. В первый раз я столкнулся с этим. Впервые публика представлялась мне более сложной, чем я думал о ней». К слову, в Ришельевском театре все вернулось на свои места — и понимание, и успех, и выпрашивание лишних билетиков на концерт Утесова.

После октября 1917 в Одессе началась смена властей — Украинская Центральная рада сменилась немцами, за которыми пришли французские интервенты вместе с греками и итальянцами, а затем войска белой армии. Несмотря на это в самом городе было относительно спокойно. Перевороты слабо влияли на артистов, в особенности — на артистов «легкого жанра». Утесов давал представления для Добровольческой армии, а чуть позднее — для красноармейцев. Его слушал и адмирал Колчак, лично благодаривший после выступления, и легендарный Котовский, руководивший в то время кавалерийским отрядом. Одно время Утесов, одетый в черную кожанку, работал адъютантом у брата своей жены, который был уполномоченным Особой продовольственной комиссии Северо-Западного фронта. Вспоминая Одессу времени гражданской войны, Леонид Осипович писал: «Мысли, как жить дальше, не мучили меня. Я хорошо это знал. Мой веселый нрав, моя жажда постоянного обновления, мое стихийное единство с теми, кто трудится, — подсказали мне дальнейшее направление деятельности».

В годы гражданской войны Утесов вместе с актером Игорем Нежным организовал небольшой творческий коллектив и, разъезжая на агитпоезде, выступал с ним перед красноармейцами на разных фронтах. Концерты они давали и днем, и ночью, и в крупных городах, и на маленьких станциях, и просто в чистом поле. В это время Утесов, уже далеко не новичок, увидел подлинную силу искусства — во время выступлений «уставшие в сражениях люди на глазах распрямляли плечи, обретали бодрость духа и разражались оживляющим смехом». Леонид Осипович писал: «Никогда раньше я не получал таких аплодисментов, никогда раньше не испытывал такого наслаждения от представлений».

Наконец гражданская война окончилась, и началось время НЭПа. Магазины вечно торгующей Одессы быстро заполнились товарами. Новое дыхание обрела и культурная жизнь — открывались новые заведения, в которых выступали непохожие друг на друга местные и приезжие эстрадники. Казалось, что для Леонида Оспиповича в родном городе настало звездное время, однако в конце 1920 года он решил предпринять вторую попытку покорения Москвы. В январе 1921 артист вышел из здания Киевского вокзала и сразу же направился в место, которое называлось «Теревсат» или Театр революционной сатиры. Размещался он в нынешнем здании Театра им. Маяковского, а режиссером его был известный театральный деятель Давид Гутман. Очень скоро Утесов оказался в кабинете Давида Григорьевича. Сам он рассказывал об этой встрече так: «Меня встретил низкорослый, несколько сгорбленный человек. В глазах его светился юмор. 

Эти ироничные глаза мне очень понравились. Я спросил его: «Вам нужны актеры?». Он ответил: «У нас их 450, какая разница будет ли еще один». На что я заметил: «Тогда 451-ым буду я». Работая у Гутмана, Утесов сыграл множество ролей. Кроме «Теревсата» он выступал в театре «Эрмитаж», открытом в 1894 в Каретном Ряду Яковом Щукиным. Наученный неуспехом в Театре миниатюр Струйского он решил, что столичным жителям необходимо показать либо что-то новое, либо что-то хорошо забытое. Он выбрал второй путь, сыграв свою старую сценку про одесского мальчишку-газетчика. Утесов, выскакивал на подмостки «Эрмитажа», весь увешанный заголовками иностранных газет, рекламами и плакатами, а на груди его красовалась огромная утка — символ вранья. Темы для куплетов он находил очень просто — стоило лишь развернуть свежую газету. Между прочтениями куплетов Леонид Осипович танцевал, вкладывая в танец настроение сообщения. Стиль «живых газет» оказался созвучен настроениям времени — в Москве номер Утесова имел ошеломительный успех. Продолжая числиться в Театре революционной сатиры, Леонид Осипович все реже выступал там — ему не нравились примитивные агитационные спектакли, занимавшие в репертуаре театра важное место.

В 1922 Леонид Осипович в очередной раз резко изменил свою жизнь. Началось это с любовной драмы, едва не разрушившей семью артиста. В «Эрмитаже» он познакомился с актрисой Казимирой Невяровской, о красоте которой ходили легенды. Казимира Феликсовна влюбилась в Утесова, и Леонид Осипович ответил ей взаимностью. Несмотря на то, что Невяровская пыталась удержать его, со временем Утесов все-таки вернулся в семью. Однако любовная история явилась началом новой стадии в творчестве артиста — весной 1922 он отправился в Петроград с намерением попробовать себя в оперетте. Вскоре после приезда в город Утесов устроился в знаменитый «Палас-театр», расположенный на Итальянской улице. Репертуар у артиста был обширный — он играл в опереттах «Сильва», «Прекрасная Елена», «Мадам Помпадур», «Баядерка» и множестве других. Несмотря на то, что настоящим вокалистом Утесов никогда не был, а арии и куплеты зачастую попросту проговаривал, зрители с удовольствием принимали его. Одновременно с работой в «Палас-театре» Леонид Осипович выступал в Свободном театре, созданным в 1922 антрепренером Григорием Юдовским. На его сцене артист сыграл своего известного «Менделя Маранца», реплики которого быстро разошлись афоризмами. В Свободном театре Утесов воскресил и своего газетчика, превратив его не столько в рассказчика новостей, сколько в песенника. Кроме того именно в Петрограде Леонид Осипович прославился как исполнитель «блатных песен».

Однако артисту этого было мало. Утесов вспоминал: «Однажды мне пришла замечательная мысль — а не попытаться ли за один вечер показать все, на что я способен?! Я тут же начал составлять программу. Итак, первый номер — я в чем-нибудь драматическом, даже трагическом. Например, любимый мною Достоевский. После сложнейшего драматического образа, я выйду… Менелаем! Парадоксальное соседство, почти ужасающее. Дальше сыграю забавный скетч про ловкого и несколько трусливого одессита, затем дам маленький эстрадный концерт, где разные жанры, которых у меня наберется немало, замелькают, как в калейдоскопе. После переведу публику в другое состояние, исполнив что-нибудь элегическое, грустное, например романс Глинки «Не искушай», в котором возьму партию скрипки. Потом спою несколько романсов, аккомпанируя себе на гитаре. Следом пойдет классический балет! С профессиональной балериной и с классическими поддержками я станцую балетный вальс. Потом прочитаю комический рассказ и спою злободневные куплеты. В завершении должен быть цирк — я ведь в нем начинал! В маске рыжего отработаю на трапеции полный ассортимент трюков. Вечер же назову просто — «От трагедии до трапеции». Фантастический спектакль Утесова длился более шести часов и имел феноменальный успех. Критики отмечали в рецензиях: «Это даже не успех — необычайная сенсация, бешеный фурор. Публика неистовствовала, галерка бесновалась…».

Популярность артиста достигла невероятных высот, и весной 1927 он отправился в Ригу на гастроли. Путешествие по Прибалтике вдохновило Утесова на новые поездки. В 1928 ему представилась возможность в качестве туриста побывать вместе с семьей в Европе, и он этим воспользовался. Леонид Осипович посетил Германию и Францию, побывал в Дрезденской галерее и в Лувре, посетил европейские театры. Именно в ходе этого турне Утесов по-настоящему увлекся джазом. По его словам, он был потрясен своеобразием этого зрелища и его музыкальной формы, свободной манерой поведения музыкантов, их умением выделиться на мгновение из общей массы оркестра. Вернувшись на родину, Леонид Осипович занялся созданием своего собственного музыкального коллектива. Поскольку слово «джаз» вызывало у партийных функционеров неприязнь, Утесов придумал термин «театрализованный оркестр», поставив задачей адаптировать джаз к местным условиям. Работать с ним согласился замечательный трубач Ленинградской филармонии Яков Скоморовский. Его связи в музыкальной среде помогли Утесову найти нужных людей. Первый оркестр был создан в 1928. Не считая дирижера, он состоял из десяти человек — две трубы, три саксофона, рояль, тромбон, контрабас, банджо и ударная группа. Именно таким был стандартный состав джаз-бэнда на западе. Леонид Осипович не скрывал от своих коллег ни организационных, ни творческих трудностей. В те годы еще не было студий для подготовки нового репертуара, и артисты делали все на свой страх и риск в свободное от работы время. Первые шесть произведений команда готовила семь месяцев, и не выступала при этом. Некоторые музыканты теряли веру в успех и уходили, а им на смену приходили новые. Впервые на публику утесовский оркестр вышел на сцене Малого оперного театра 8 марта 1929 в концерте, посвященном Международному женскому дню. Утесов писал: «Когда номер подошел к концу, плотная ткань тишины с треском разорвалась, и сила звуковой волны из зала была так велика, что меня отшвырнуло назад. Ничего не понимая, я несколько секунд растерянно смотрел в зал. И вдруг понял, что это победа. Я знал успех, однако именно в тот вечер понял, что схватил «Бога за бороду». Понял, что выбрал верную дорогу и что никогда не сойду с нее. Это был день нашего триумфа».

Уникальность театрализованного джаза Утесова заключалась в том, что каждый музыкант имел самостоятельный характер. Оркестранты вступали в музыкальные и человеческие взаимоотношения при помощи слов и инструментов, споря, беседуя, ругаясь, мирясь. Они не были прикованы к месту — вставали, подходили к дирижеру и друг другу. Программа была насыщена остротами и шутками. Таким образом, перед зрителем представал не просто оркестр, а некая компания неунывающих и веселых людей. Впоследствии «Tea-джаз» Утесова явил народу такие знаменитые спектакли как «Два корабля», «Много шума из тишины», «Музыкальный магазин». Леонид Осипович безошибочно выбирал среди поэтов-песенников и композиторов людей, способных рождать именно шлягеры. А из каждой песни он делал театральную постановку, полноценный спектакль с участием музыкантов оркестра. Популярность его в стране в тридцатые годы была огромной. Каждый день со всех концов Советского Союза ему приходили десятки восторженных писем — от колхозников, рабочих, студентов, даже уголовников. Алексей Симонов писал: «Утесов спел столько песен, что их хватит целому народу для памяти о целой эпохе». Любили артиста и власть имущие. Считается, что покровителем его был всесильный Лазарь Каганович. Сам Иосиф Виссарионович любил слушать многие песни Утесова, особенно из ряда «блатных». Любопытный факт, Леонид Осипович был единственным руководителем эстрадного оркестра, сумевшим уберечь от арестов и ссылок своих музыкантов.

После того как кинематограф обрел звук, поднялся вопрос о выпуске музыкальной кинокомедии. Инициатором создания «Веселых ребят» стал глава советской киноиндустрии Борис Шумяцкий, специально приехавший в Ленинград, чтобы посмотреть теа-джазовский спектакль Утесова «Музыкальный магазин». После представления он зашел в гримерную Леонида Осиповича и объявил ему: «А ведь из этого можно создать музыкальную кинокомедию. За границей жанр этот давно существует и довольно успешен. А у нас его нет». В этот же вечер стартовали переговоры, в результате которых и была снята кинолента «Веселые ребята». Режиссером ее стал вернувшийся из Америки Григорий Александров, а сам Утесов сыграл одну из главных ролей. Первым «Веселых ребят» просмотрел Максим Горький, которому фильм очень понравился. Именно он порекомендовал его Сталину, и тот, насмеявшись вдоволь, похвалил картину. В результате в ноябре 1934 прошла премьера первой советской музыкальной комедии. Она имела огромный успех не только у нас в стране, но и за рубежом, где прошла под названием «Москва смеется». На втором Международном кинофестивале в Венеции лента получила премию за музыку и режиссуру и попала в шестерку лучших в мире кинокартин.

Леонид Осипович необычайно радовался успеху фильма, однако не мог не заметить, что о его вкладе в создание «Веселых ребят» упорно замалчивают. Он писал: «В момент премьеры в столице, я находился в Ленинграде. Купив «Известия» и «Правду», с интересом прочитал посвященные «Веселым ребятам» статьи и был изумлен. В обеих были указаны фамилии композитора, поэта, режиссера, сценаристов, не было лишь одной — моей». Это действительно не было случайным. В мае 1935 на праздновании пятнадцатилетия советской кинематографии наряду с другими работниками отрасли были отмечены заслуги творцов первой советской музыкальной комедии. Награды были распределены следующим образом — орден Красной Звезды получил Григорий Александров, звание заслуженной артистки республики — его супруга Любовь Орлова, фотоаппарат «ФЭД» — исполнителю одной из главных ролей Утесову вместе со своими музыкантами. Одна из причин подобного отношения к артисту крылась в режиссере фильма Александрове, с которым у Леонида Осиповича были натянутые отношения.

22 июня 1941 оркестр Утесова, проводивший на сцене театра «Эрмитаж» очередную репетицию, услышал страшную новость о начале войны. Леониду Осиповичу сразу же стало ясно, что отныне петь нужно совсем другие песни. Однако отменять вечерний концерт он не стал. Артисты исполнили всем известные песни гражданской войны, а зал вдохновенно подпевал им. На следующий день все утесовцы отправили коллективное заявление о вступлении добровольцами в Красную армию. Послание попало в политуправление РККА, и оттуда вскоре пришел ответ. В нем сообщалось об отказе в просьбе, поскольку музыкальный коллектив мобилизовывался для обслуживания воинских частей. В первые дни войны Утесов давал концерты в военкоматах, на призывных пунктах и в других местах, откуда воинские части отправлялись на фронт. А вскоре музыкантов эвакуировали на восток — сперва на Урал, а потом в Новосибирск. Несмотря на оказанный утесовцам в Сибири восторженный прием, в июне 1942 музыканты выехали на Калининский фронт. Не раз оркестранты оказывались в передрягах, не раз попадали под обстрел. Однако это не сказывалось ни на их внешнем виде, ни на качестве выступлений, Утесов писал: «Под проливным дождем выступали мы в парадной одежде. В каких бы условиях ни проходило представление, оно должно быть праздником, а тем более на фронте». Порой утесовцам приходилось выступать по нескольку раз в день, например за июль 1942 они дали сорок пять концертов. Сценой чаще всего была наспех сбитая площадка, а зрительным залом — голая земля. По ночам же музыканты на бумажках записывали тексты песен, чтобы на следующих концертах раздать их слушателям. А в 1942 году пятому гвардейскому истребительному авиаполку были подарены два самолёта Ла-5Ф, построенные на личные сбережения музыкантов оркестра. 9 мая 1945 утесовцы выступали на площади Свердлова. Позднее Леонид Осипович, отвечая на вопрос о своем самом счастливом дне, неизменно сообщал: «Конечно, 9 мая 1945. И тот концерт я считаю самым лучшим».



В День Победы Леонид Осипович был награжден орденом Трудового Красного Знамени, явившимся знаком признания его вклада в Победу. А в 1947 артист стал еще и заслуженным деятелем искусств. Начиная с лета 1936, в спектаклях утесовского джаза принимала активное участие его дочь Эдит. Выросшая за театральными кулисами, она прекрасно пела, играла на фортепиано, свободно владела немецким, английским и французским языками, посещала драматическую студию Рубена Симонова. Многие песни она пела с отцом в дуэте. В настоящее время специалисты пришли к мнению, что Эдит была действительно самобытной и талантливой артисткой, создавшей свой собственный стиль пения. Однако в те годы критики ругали ее своеобразный голос. У дочери Утесова был абсолютный слух, однако ей упрямо твердили о детонировании и способности выступать лишь под отцовским покровительством. В конце концов, в середине пятидесятых годов Утесов получил из Министерства культуры приказ об увольнении Эдиты Леонидовны из оркестра. Для артиста это был тяжелый удар. Однако он ловко выпутался из ситуации, предложив дочери создать свой собственный небольшой джаз. Вскоре Эдит Леонидовна начала выступать с сольными представлениями в сопровождении джаз-ансамбля, возглавляемого бывшим утесовцем Орестом Кандата.

После войны Утёсов вместе со своим оркестром много колесил по стране, записывался на пластинки, выступал по радио, а затем и по телевидению. Оркестр его, получивший в 1948 статус Государственного эстрадного, стал настоящей творческой кузницей, где оттачивали свое мастерство Николай Минх, Михаил Воловац, Вадим Людвиковский, Владимир Шаинский, Евгений Петросян, Геннадий Хазанов и многие другие композиторы, музыканты и мастера эстрады. В 1962 у Леонида Осиповича случилось страшное горе — умерла его жена Елена Осиповна. А в 1965 Утесову — первому мастеру эстрады — присвоили звание народного артиста СССР. В октябре 1966 во время концерта в ЦДСА ему внезапно стало плохо, и после этого случая Леонид Осипович решил оставить сцену. В следующие годы жизни Утесов продолжал руководить оркестром, однако сам почти не выступал. Также он много снимался на телевидении и написал автобиографическую книгу «Спасибо, сердце!». А 24 марта 1981 состоялось последнее появление артиста на сцене.



На пенсии Утесов много читал, слушал свои старые пластинки. В последние годы жизни он чувствовал себя забытым и одиноким. В январе 1982 Леонид Осипович во второй раз женился — на Антонине Ревельс, работавшей раньше танцовщицей в его ансамбле, а затем на протяжении многих лет после смерти жены помогавшей вести домашнее хозяйство. К слову, этот брак, заключенный втайне от дочери, не принес артисту счастья — по воспоминаниям друзей Утесов и его новая супруга в духовном плане были очень далеки друг от друга. Мечта певца иметь внуков также не осуществилась. В марте 1981 скончался его зять, кинорежиссер Альберт Гендельштейн, а вскоре (21 января 1982) от лейкемии умерла Эдит. На ее похороны пришло множество ценителей эстрады, и Леонид Осипович, сраженный потерей, с горечью произнес: «Наконец, ты собрала настоящую аудиторию». После смерти дочери Утесов прожил всего полтора месяца. В 7 часов утра 9 марта 1982 его не стало. Последними словами артиста были: «Ну, всё…»

По материалам книги О.В. Таглиной «Леонид Утесов» и сайта http://chtoby-pomnili.com.